...Городские, как обычно, не заметили наступления сумерек. А как заметишь их в ноябре, когда ровно серое, светлое небо, расчерченное  хлёсткими ветками уродливых городских деревьев, даёт знать о наступлении заката лишь тому, кто стоит на возвышении и намеренно вглядывается в белёсую полоску запада меж унылых многоэтажек... Таких нет, и люди только недовольно хмурятся, посматривают на часы и ускоряют шаг, стремясь успеть домой к ужину, когда серое одеяло над их головами неожиданно меняет цвет на несколько порядков темнее. Мелкий дождь барабанит по крышам, передразнивая равномерный топот сотен каблучков свежекупленной (или подновлённой) осенней обуви по мокрому асфальту. У дождя получается чутко и музыкально, у людей - глухо и торопливо.
Осень гаснет неожиданно, меняя краски с золотисто-багряных на черно-серые, и остаётся только её голос, что витает иногда меж голых стволов по окраинам города. Голос всё тот же, печальный и ласковый, но только теперь пронизанный тонким ледяным ветром подступающей зимы. И вот в таких сумерках, по пустым, промокшим дорожкам сонного города, бредут они иногда и беседуют, словно старые друзья; и в темноте переулков слышны по два тихих, добрых голоса: ночи и вечера. Зимы и осени.
А через пару часов небо застелет тьма, изредка поблёскивая огоньками далёких звёзд, и  что-то пёстрым перезвоном пронесётся над крышами, роняя на продрогшую землю искры белых снежинок. Из них Луна свяжет за ночь пушистый, пусть пока и тонкий белый плед, с цветными отражениями множества окон, под которым город подрожит ещё немного, а потом согреется и уснёт.
Странно и прекрасно было стоять, промочив напрочь ноги, под шумным, холодным ливнем, где-то далеко, в пока ещё  не загубленной людьми части леса. Стоять и слушать шёпот листвы, наверху и под ногами, подставляя лицо и ладони крупным дождевым каплям. А сейчас вместо шума пришла волшебная тишина, на ресницах и волосах уже не дождь, снег; и пальцы на искрящемся воздухе замёрзли и потеряли чувствительность. А казалось - не прошло и недели.
И вот так, по заснеженным ночным улицам, пройдёшь, закрыв глаза, за руки с холодными, волшебными тенями. Сказка пролетит белыми бубенцами над чередой всё таких же будней, и рассыплет серебряные искры по обледеневшим мостам и крышам.
А потом, растопив эти искры в хрустальные капли, явится принцесса-весна, и согреет побелевшие пальцы, впутывая солнечные лучи в мокрые волосы. И останется только опуститься на колени в зеленеющем ковре новой травы, мечтательно прикрыть глаза, лечь и замурлыкать под её тёплой рукой. И уснуть, позабыв печали. До новой встречи. До новой осени...

Ветер в голове, ога))

Чудо-юдо тётя Хасс 

Вот-вот)))

...

Аирисса, Айрис, Айри... Морда, Сволочь... Даже Чудом обзывали, и Солнышком.
Но Айрюгой - впервые завеличали.

Лай, ты монстро.)

Лайни

прекрасная. вот думаю, куда бы стырить.))

Не хватай меня за плечи!!!!!
Даже если ты вся такая себе авторитетная вещь, как Темнота.

(с)

Уууу...)
Это в общем было сегодня.
Анга поставила жариться кабачки и забыла про них. Мы с Лай сидели и докапывали (не обучали, именно докапывали) моего инфа, и все были так увлечены своим делом, что возгарания сначала кабачков, потом сковородки, а потом и половины плиты - не заметили. Заметила Лайни, когда из коридора на нас угрожающе пополз чёрный дым.
Тогда мы все трое бросились на кухню, утушили плиту, цапнули прифигевших котов и выскочили в подъезд. Дым из квартиры вышел, но не туда, куда мы его вежливо попросили, а гулять - по верхним этажам.
Сидим на кухне с Лайни. В дверь барабанят. Выхожу - Милиция.
- У вас ничего не подгорело?..
- Н-нет, - глаза были квадратные, но очень честные.
- А, ну извините. - и попятился.
Выхожу на кухню. Минут пятнадцать прошло, или десять, где-то так - дверь стали буквально выносить. Сварливо шикнув из-за двери, открываю. Двое, причём шарахнулись к лестнице, как будто щас выскочу и кочергой. В скафандрах двое. Пожарники.
- Не горит у вас ничего?..
- Нет, мы уже говорили..
- Ну тогда извините! - и упрыгали.
На кухне мы веселились - надо ж так напакостить, и какие у нас соседи заботливые, прям-прям...
А Тугарин пришёл и с порога возмущённо заявил: "а у подъезда пожарная машина стояла! Чё вы тут делали?.."
Тут нам стало совсем хорошо и весело...

Штырит копипастить.

Это после разговора с Максом. *противотапковый щит наизготовку*

Летают во сне, с восторгом и до головокружения, только те, кто растут.
Как лист на краю кроны, перед очередной волной света. И от радости аж дышать дальше не получается.

...Теней много, разных. Мы на них любим жаловаться, в них сидеть, с ужасом про них рассказывать. Много вообще всего есть жуткого, страшного и неприемлимого. А что бы ни было - без этого нельзя. Нет, не обязательно воспринимать всё как должно - мол, раз всё уже решено так я и не причём. Просто всё идёт по кругу под тихую музыку. Всё, как оно есть. И нельзя по-другому. Плохо не может быть. Если есть - так уже хорошо.
И вот так смотришь - на всё. И глупо искать и любить что-то одно, когда всё для тебя,а ты - для всего. И взгляда на всё не хватает, просто уже не смотришь, а целиком растворяешься в порыве осеннего ветра. И нет тебя уже совсем, ты просто есть везде. И только бьётся где-то странное и холодное чувство планирующего полёта.
А после - когда коснёшься земли - лежишь и засыпаешь. Листья - они ведь облетают. Скоро весна, а сейчас... Сейчас темно. И хорошо.

И вообще пчёлы тоже такая фигня...

*демонический хохот*

Таааак то!.. Рушатся светлые домики, трепещат мирные жители. Только чёрный замок стоит посреди всего беспредела, словно так и надо.
Зло я злобное, лихое, зубастое, с когтями острыми, с глазами холодными да безумными.

Прячьте печенье и тапки, знайте, к кому пришли.

Ишшш, лохматое!..

Опять ты мне весь пафос угробило... Щас как кинусь шишкою...

...