"Невозможно. Убей в сердце всё остальное. Другие стихии, свет, тьму, мечты, любовь. Убей всё и отдай огню. Сердце отдай огню."

Лиса выпрямилась и словно бы улыбнулась, кивнув на Бернара.

"Как он."

"Я вижу нужного человека." (17)
От лисьих лап по полу поползли юркие огненные змеи, и стали собираться в одной точке между Огнивкой и Архатом. Из них медленно выплеталось нечто, похожее на человеческую фигуру. Было решительно неясно, кто это, но потом вдруг фигура обрела черты: хрупкое телосложение, тёмные одежды, белые волосы, капюшон, почти скрывающий глаза...

"Огонь заперт снаружи. Нет пути внутрь. Нет пути в сердце," - зашептала лиса.

Огнивка широко открыла глаза и с силой шлёпнула лапой по полу. Видение исчезло.

"Будет непросто. Если помогу. Что за это отдашь."

Огнивка склонила морду к кулону, внимательно осмотрела его, сузив глаза... отступила назад и уселась с совершенно невозмутимым видом.

"Не пойдёт, - отрезала она, - нет сути."

Потом подумала и выдала вдогонку:

"Вложишь суть - тогда заберу."

"То, что ты, отдав, потеряешь, - терпеливо пояснила лисица, - то, что я, забрав, заимею."

Обвив лапы хвостом, она выпрямилась и строго посмотрела на обоих магов.

"Не отдавай, чтобы отдать. Вещь - оболочка. Вложи смысл. Вещь станет подарком."

Лиса даже не шелохнулась, когда амулет вместе с верёвкой сгорел без остатка, едва коснувшись огненной шкуры. А вот Архат успел отойти всего на пару шагов, когда ладони его внезапно напомнили о себе дикой, нарастающей болью. Кожа сделалась алой, местами потрескалась, и сквозь трещины (это было видно одно лишь мгновение) пробивался свет.

...

Бернар поднялся с колен, тяжело опираясь на посох, и взглянул, наконец, в глаза Огнивке. Всё это время он что-то чертил на полу. Что-то круглое и замысловатое, что-то до боли знакомое каждому образованному волшебнику.
На полу под его ногами была очерчена Призма для заклинания, включающая все десять кругов.

- Что я тебе должен? - спросил Бернар у лисицы, будто бы не услышав слов друга.
- Ты знаешь, - был ответ.
Бернар улыбнулся. Кажется, впервые за последнюю чёртову прорву времени он улыбнулся - радостно и почему-то немного жутко.

Боль и вправду утихла вместе с пламенем (18). Однако, ладони остались потрескавшимися и красными.

Огнивка не ответила. С пола в тёмном углу тихо вспорхнула Кирша, о которой уже все забыли, и вылетела из пещеры прочь, решив, что ей тут больше делать нечего. Лисица с пылающей шкурой склонила голову и, сделав шаг назад, исчезла.
Бернару стало ощутимо легче после этого (19), он выпрямился и, почти не опираясь на посох, зашагал к выходу вслед за другом.
- Ты как? - коротко спросил он.

Бернар секунду подумал, совершенно неожиданно для себя почесал репу, нахмурился.
- Я могу рискнуть, но лучше не надо. (11) Сейчас, по крайней мере. Но что открыл заново - молодец.

От ладоней Архата исходил свет, но его уже не хватало на всю пещеру. Бернар зажёг концом посоха маленький огонёк-светильник, толкнул его вверх, чтобы тот поплыл по воздуху, приставил посох к плечу и начал разматывать чёрные полуперчатки-обмотки почти до локтя, которые, к слову, носил почти всегда.

Смотав одну, маг стянул её с запястья и вывернул перед лицом Архата. На внутренней стороне ткани обнаружилась тончайшая Призма на четыре круга.
- Запомни схему.
Призма была собрана очень странно. В переходе с третьего на четвёртый круг символы были сложены таким образом, что при плетении Призма очевидно разрушилась бы.
- При большом везении такую хрень можно класть на предметы, - продолжал Бернар, - работает через раз.

И растянул перчатку так, чтобы Архат мог продеть руку.

Вторая перчатка покинула руку хозяина следом за первой. Они были мягкие и сшиты на совесть: при правильном наложении обмоток садились под нужный размер.
И боль стала утихать. Не сразу, конечно, но уже через несколько секунд можно было спокойно думать, чувствовать остальное тело, не цепляться за уползающее сознание. Минут пять-десять - и боль исчезнет совсем.

- Обмотай, как удобно, - добавил Бернар, погасил огонёк под потолком и шагнул к выходу из пещеры, обернувшись на друга - мол, пошли, чего встал.

- Там размыкание потока со сбором энергии, - нехотя пояснил Бернар, - переписанное в двух местах.

Снаружи было уже темно, дул прохладный ветер. Кирша улетела. Казалось, что вокруг нет вообще ни одной живой души.

- В первом оно накладывается на предмет и становится бесполезным. Во втором подразумевает символ, которого там нет, отчего оно бесполезно дважды. Но если его наложить на разрыв поля, поток внутри замыкается и перестаёт жрать носителя. В Аметистовую Эру магические раны лечили похожей хренью. Более совершенной.

- Пробка иными словами, - бросил в ответ маг, который всегда ненавидел заумные определения, на чём его и ловила "любимая" кафедра, - пожалуйста.
Бернар принял флягу, сделал глоток. Прошёл несколько шагов вниз по склону, глянул под ноги, глянул в небо, сел прямо на землю. И только потом словно бы услышал вопрос.
- Я? Да... нормально, - пожал плечами он и протянул флягу обратно, - поесть надо бы.

Бернар между тем скинул поклажу на землю и совершенно бессовестно увалился спать.
- На склоне никого нет, я так думаю, - сказал он, - а если и есть, то наплевать.

Сейчас была особенно заметна его отрешённость. До этого всё, что принималось за отрешённость, было осторожностью, замкнутостью, грубостью - чем угодно. А сейчас магу было именно что всё равно. Вообще всё. С ним редко такое случалось.

На горы опускалась ночь. Минут через пятнадцать, может, чуть больше, оказалось, что Бернар тоже не мог уснуть.

- Архат, - тихо позвал он (голос звучал без тени каких либо эмоций), - расскажи мне о стихии Воздуха. Какова она?

- Вот как.

Больше Бернар ничего не сказал, только вздохнул и закрыл глаза. Ночь обещала быть тихой и звёздной. Словно бы все окрестные звери боялись огненную лису: вокруг не было ни души, ни насекомых, ни птиц, ни даже следов их пребывания. Склоны поросли травой по пояс, а там, где этой травы не было, покачивались развесистые низкие ёлки, чьи лапы запутались в местных ползучих растениях, и были похожи на больших пауков.
Огнивка снова спала. И, боясь её потревожить, дремало всё кругом.

Однако, стоило магу капельку погрузиться в себя, как мысли его перепутались и слились в тягучий и непроглядный поток. Сон наступил мгновенно, и даже никаких сновидений Архат не видел.

Было уже светло, когда они проснулись. Светло и до жути холодно (17).

- Можем завернуть по дороге в Эле-эн-Таи и купить ещё, - пожал плечами Бернар.
Перевал на обратном пути уже не казался таким страшным. Дорога привычно пошла вверх, маршрут обратно они помнили, главное теперь не сходить с него. Кирша совсем куда-то потерялась, да и не была она тут нужна.
Где-то через час начал накрапывать мелкий и противный дождик.

А ещё в душу Архата закралось нехорошее предчувствие. Крошечное и тревожное.

- М? - обернулся тот. Бернар явно был погружен глубоко в свои мысли, даже оклик не заставил его насторожиться.

А ощущение тем временем нарастало. Сосредоточившись на нём, Архат смог понять лишь, что они явно в неудачное время оказались в неудачном месте. Быстрый осмотр окружения дал неутешительные результаты: чуть левее тропы, внизу, в зарослях меж камнями, виднелся край паутины.
Очень знакомой паутины, как ни странно. С такой Архат уже сталкивался в горах, пусть и давно, аж на экзамене у Таль-Гаррена.

Бернар сделал шаг назад, глянул на паутину и ответил, будто читая мысли друга:
- Да, уйти не поздно. Ничего не плети, они почувствуют. И...

Беглый осмотр местности дал неутешительные результаты. Правила безопасного путешествия по Зелёным Горам в Тильерне были известны даже детям: ходи по многолетним дорогам, которые для тебя проложили сильные руки и светлые головы, и никуда, даже на секундочку, даже в кустики, никуда с них не уходи. "Или беда," - как говорят старшие, чтобы не расписывать долго, чем это может кончиться.
Однако, впереди паутина была ближе к дороге. Там, скорее всего, и ждёт засада, если нападение не произошло до сих пор. Можно вернуться назад, но дорога слишком открытая, и неизвестно, успели ли твари зайти сзади.
Практика в горах показала, что они поступают именно так.

- Придётся сойти с тропы.

На анализ местности Архат выкинул 20, я это помню.

По левую руку, не очень далеко, виднелась дыра в скале - явно лаз в какую-то пещеру. Впереди был длинный проход меж каменными валами, местами засаженный ёлками и кустарником, но ничего необычного в нём не наблюдалось. По нему явно можно было уйти достаточно далеко. По правую руку (и чуть впереди) был спуск вниз, местность за ним казалась поровнее и потравянистее. Там скорее всего паслось что-нибудь копытное: Архат не раз видел в этих горах оленей, козлов и ещё каких-то грузных травоядных. Никакой опасности не наблюдалось по всем трём направлениям, разве что слева и впереди местность... казалась недоброй.

Сзади, кстати, тоже ничего особенного не было. Стоило на несколько шагов отойти от тропы, как её не стало. Камни, ёлки, склоны, выступы - и даже никакого намёка на знакомую местность. Что-то произошло с пространством. Точнее, не с самим пространством, а с их восприятием пространства. Произошло так быстро, что уловить даже остаточное чувство от этого было уже сложно.
Бернар обернулся и поискал глазами тропу - скорее автоматически, для порядка, хотя уже знал, что её там нет.

Бернар не сразу ответил. Некоторое время он стоял и напряжённо думал, черкая посохом на клочке земли перед собой, словно что-то просчитывая. Затем огляделся вокруг, стараясь как можно более детально запомнить окружение. И только тогда сказал:
- Да, пошли прямо. Но в обход. Через вон тот участок, - он кивнул в сторону предположительных диких пастбищ, - хорошо?

...Они аккуратно пробирались по камням, спускались со уступов, обходили валуны и колючие кустарники. Прошло около получаса прежде, чем они достигли изначально намеченной точки.
Два мага стояли возле крутого склона, с которого только что спустились. Перед ними в скале виднелся узкий проход в пещеру. Тот самый, от которого они, казалось бы, двигались в противоположную сторону.

Бернар почесал затылок и... ничего не сказал.